AЛАНЫ

Хочу выставить на суд читателей форума отрывок из одного труда. пусть не совсем в тему, но на форуме наверняка есть люди, которые с удовольствием поумничают по этому поводу. Конструктивная критика приветствуется.

ДИСКРЕДИТАЦИЯ МИФА
Человек передает своему потомству информацию, которую он не в силах накопить са-мостоятельно. Первым примером тому может служить язык. Его происхождение до сих пор остается загадкой. Наука, конечно же, делает попытки по-своему решить проблему. Выдвинут ряд гипотез о происхождении речи, которые разбиты на две основные группы: 1)биологические, 2)социальные. Многие ученые мужи, начиная с античных времен (Дио-дор Сицилийский, Лейбниц, Гумбольдт, Дарвин, Маркс, Энгельс и др. ), пытались найти разгадку, но безрезультатно. Однако официальное языкознание находит прелесть даже в такой ситуации: “Положительным в этих теориях является то, что они рассматривают возникновение языка, как результат длительного развития природы, отвергая тем самым разовое (божественное) происхождение языка” (Кодухов В. И. , Введение в языкознание. М.: 1979, с. 56). Неважно, что эти теории не объясняют происхождения языка, главное, что они отрицают существование бога. Нам неизвестно, что двигало автором, но он весь-ма точно выразил сущность не только языкознания, но и всей официальной науки. По-скольку, не только языкознание пытается сформировать мнение, будто человечество шло к своему расцвету очень долго и через великие трудности. Об этом говорят антропологи и историки, археологи и социологи, и еще масса различных специалистов. И чаще всего безосновательно, как это делает Крамер: “Шумеры считали, что все те высокие мораль-ные качества и добродетели, которые без сомнения(курсив мой – авт.), возникли в ре-зультате медленной и трудной эволюции на основе опыта общественного и культурного развития Шумера, были дарованы богами” (Крамер С. История начинается в Шумере. М.: 1991, с. 115). Я специально подчеркнул фразу “без сомнения”, поскольку, изучая литера-туру, посвященную древним народам, мне зачастую приходилось встречать подобные за-явления. Ни сам Крамер, ни один из его многочисленных коллег не доказали нам, что “все те высокие моральные качества и добродетели”, которыми обладали жители Шуме-ра, явились результатом длительной эволюции, что однако не мешает им возводить это утверждение в ранг аксиомы.
Еще дальше в своем стремлении совместить желаемое с действительным продвину-лись авторы книги “В преддверии философии”: “В течении многих столетий египтяне медленно набирали силу в своей долине Нила, пока не пробил их час, когда они воспряли с поражающей нас внезапностью” (с. 99). Тут же авторы удивляются такой прыти древ-них египтян: “Появление Египта на свет истории представляется явлением совершенно неожиданным... Причины такого внезапного скачка неясны” (там же, с. 99). Такое же удивление вызывает и шумерская цивилизация: “Месопотамская цивилизация, так ска-зать, внезапно кристаллизуется” (там же, с. 124). Обратимся еще к одной работе, в кото-рой запечатлено удивление историков: “... создается впечатление, будто города возникли в результате внезапного скачка, а не как итог развития обществ на протяжении несколь-ких тысячелетий” (Заблоцка, с. 55).
Как тут не вспомнить теорию пассионарного взрыва Льва Гумилева. Можно, конечно же, предположить, что дикие шумеры и египтяне подверглись облучению полезной ра-диацией (если таковая есть в природе), отчего скоропостижно поумнели и создали циви-лизацию, но потом, с ослаблением радиационного фона, пошел регресс: “Они (исследователи, – авт.) указывают, что в самый ранний обозримый период в эпоху Древнего Цар-ства – египтяне достигли высот, которые позднее не были превзойдены” (там же, с. 107). Такое явление не имеет никакой связи с эволюцией, ее просто не было. Это прекрасно понимал Крамер: “…шумеры практически не учитывали фактора роста и развития, по-скольку им было совершенно чуждо столь очевидное (курсив мой – авт.) для нас поня-тие, как эволюция” (Крамер с. 95).
С одной стороны ученый поражается уровнем шумерской цивилизации, а с другой – обвиняет их в глупости, поскольку они не знают такой очевидной вещи как эволюция. Крамер не затрудняет себя разрешением этого явного противоречия, а списывает его за счет высокомерия шумерских мыслителей: “Они (мыслители Шумера) были убеждены, что их взгляд на вещи абсолютно правилен и что они совершенно точно знают, как воз-никла и как устроена их вселенная” (Крамер с. 95).
Современная историческая наука для того, чтобы сгладить это противоречие, приме-няет совершенно неожиданный ход: с легкой руки Леви–Брюля в обиход вводится поня-тие “первобытное мышление”. Оказывается, в те стародавние времена люди мыслили со-вершенно по иному, их нельзя назвать совсем глупыми, поскольку до нас дошли творения их рук, “мелочи” типа шумерских клинописей и египетских пирамид, но, судя по их ми-фам, они могли безболезненно переваривать самые явные несуразицы. Это было началом офици-альной дискредитации мифов. С той самой поры, каждый уважающий себя “историк” считал своим долгом упомянуть о своеобразном мышлении древнего человека. Порой это стремление обретало форма фарса. Как в работе Голосовкера: «Исстари воображение эл-линов не было заторможено подозрительностью скепсиса и формальной рассудочностью с её требованием достаточного основания. Оно не требовало цепей причины и следствия» (Голосовкер Я. Э. Логика мифа.) . Тему эту активно развивал и прославленный советский фольклорист В. Я. Пропп: «В системе этого мышления ещё не существует причинно-следственных связей… Пространство и время воспринимаются иначе чем воспринимаем их мы… За реальное признаётся то, что мы никогда не признаем реальное, и наоборот… В фольклоре поступают так, а не иначе, не потому, что так было в действительности, а потому, что это так представлялось по законам первобытного мышления » (Фольклор и действительность)
Вернемся к книге “В преддверии философии”, чтобы на примере выяснить сущность научного подхода к мифологии: “Если мы обратимся к документам древних в поисках “спекулятивной мысли”, то будем вынуждены признать, что в наших письменных источ-никах немного найдется того, что заслуживало бы названия “мысли” в строгом смысле слова” (с. 24). Весьма и весьма странный вывод для серьезных мужей. Логично было бы предположить, что после этого человек перестанет интересоваться древней историей, од-нако наши авторы продолжают клеветать на давно умерших людей: “...древние рассказы-вали мифы, вместо того, чтобы производить анализ событий и делать выводы” (с. 27).
Не стал исключением из этого ряда и академик Дьяконов: “Существенно также пони-мать, что само понятие “миф” принадлежит позднейшему времени, а древний человек не делал различия между действительным и иллюзорным познанием” (Арх. мифы. с. 13). Далее ученый делает недвусмысленный намек искателям правды о мифах: “Всякое даже самое логичное современное мнение относительно возможных причин образования ми-фов в существе своем не доказуемо” (с. 23). И тут же высказывает свое недоказуемое мне-ние: “Миф как суждение предполагает попытку выявить некую суть действующего явле-ния. Поэтому миф был поиском некой правды” (31). Кто знает, может миф и есть правда, но автор не преклонен и забывает последний гвоздь: “Подводя итоги, можно сказать, что первобытное мышление было способно к анализу и обобщениям – но лишь в мифологи-зированной, метафорически–эмоциональной форме” (60).
Даже женщины внесли свой вклад в дискредитацию мифа, например, Эвелин Клен-гель-Бранд: “Для шумеров в истории легенда и действительность сливались в некое проч-ное единство, представлявшееся им правдоподобным” (200). Суждение достойное мужей типа Леви-Брюля.
Чешский историк Йозеф Клима прибег в своей работе к прямому внушению, повторив дважды одно и то же заклинание: “…шумеры, находясь в плену своих религиозных пред-ставлений (курсив мой – авт.), приписывали изобретение письма своим богам” (19); “Население Двуречья, находясь в плену своих религиозных представлений (курсив мой – авт.), приписывало происхождение ремесел богу вод и мудрости Энки” (131). Список подобных трудов весьма обширен и развивать дискуссию с каждым автором дело небла-годарное. Единственным верным решением в этой ситуации было бы раскрытие истины: лучше однажды сказать правду, чем опровергать каждую ложь.
Разделяя мнение, что никакая ученая степень не в состоянии оправдать отсутствие здравого смысла, позволим себе не согласиться с мнением выше упомянутых авторов и сделаем самостоятельный вывод об образе мышления людей, как древних, так и совре-менных. Удивляет та лёгкость, с которой признанные учёные обвиняют древних людей в незнании причинно-следственных законов. Они даже не задумываются над тем, каково жить, не различая причину и следствие. Скорее всего такой человек давно бы вымер, по-скольку он не смог бы защитить свою жизнь, однако мы до сих пор живём, и значит пер-вобытные люди понимали, что если засунуть руку в огонь, то можно обжечься.
Не приводя никаких доказательств, на том простом основании, что интеллект есть стремление к истине, мы примем положение, что человеческий разум от своего сотворе-ния, до сего дня, не претерпел никаких изменений. Что истина была таковой и шесть ты-сяч лет назад, а люди, которые совмещают в своем сознании противоречия, называются шизофрениками. Так неужели шумерская и египетская цивилизации были созданы ду-шевнобольными?